Алексей Быков - Тень [СИ]
– Идём-идём, Тэ. Я тебе лично терминал прикрутил. Пошли, похвастаю. – Подхватил за талию и потащил через комнаты в библиотеку. Там на единственном столе, рядом с напольным глобусом оказалась крошечная коробочка терминала. Торопыжка ткнул в нее пальцем:
– Вот. Даже пластик под мореную вишню. Как стол.
Тэра грустно улыбнулась. Смотрела на всё это великолепие, а душу грызло чувство, что она что-то забыла. Как будто не хватает чего.
– Тэ? Эй подруга, очнись. – Торопыжка с удивлением смотрел на озирающуюся девушку. – Ты чего?
Тэра пошарила во внутреннем кармане, попутно отметив, что размашисто расстегнутый по необходимости ворот вызвал у Торопыжки как будто только анатомический интерес. Выловила пирамидку и осторожно прикрутила её к глобусу:
– Теперь порядок.
– Оппа-па. А зачем откручивала, если не секрет?
– Как говорит одна наша общая знакомая: вы люди такие невнимательные.
– Z? – Торопыжка хрюкнул, – вот язва… Ладно, твоё дело. Кстати, тебе странным ничего не кажется?
– А что?
– Глобус.
– Что глобус?
– Вот-вот. – Торопыжка осклабился в улыбке. – Правильно говорит блондинка. Все вы невнимательные.
Тэра недоуменно обернулась:
– Почему?
– Это же глобус Ювенты, Тэ. Когда Механик его сделал, по привычке прикрутил – сверху север, юг снизу.
– И что?
– Так у Ювенты северный полюс снизу.
– А… – Тэра безучастно отвернулась к темному окну. В ночи о мелкую сетку за стеклом бились крошечные зеленые огоньки.
– Когда я ему сказал, старик только рукой махнул.
Тэра кивнула на огоньки:
– Что это?
– Местная разновидность светлячков… – Торопыжка щелкнул по терминалу. – Работает, Тэ.
– Спасибо.
Битый час Торопыжка пытался сбить накатившую на подругу грусть. Наплевав на приличия, заливались чаем в библиотеке. Вспоминали Карстак. Спохватившийся Торопыжка даже проверил через новенький терминал как там склад. Оказывается, кладовщики уже с ненавистью выкрикивают "Бульдог – сволочь!" и гордо шествуют в широко распахивающиеся двери сортира. Даже трусоватый Фунтик поднаторел. Багровый босс плюётся, яростно трясёт кулаками, пытается штрафовать, но бегать по нужде на раскаленный песок крематория никто не хочет. Дружный вывод одни – теряет контроль. Ни кувалды о проекторы, ни приглашённые программисты не смогли отменить издевательство. По соседним складам поползли слухи. Тэра даже начала жалеть Бульдога. Попросила отменить наказание, но Клотар был непреклонен:
– Тэ, каждый должен отвечать за свои слова и поступки. Ни прибыли, ни положение не могут служить оправданием сволочизма. Пусть поживет в том, что своими руками создал.
Ближе к рассвету Торопыжка откланялся в свои хоромы, а Тэра все сидела в широком кресле, грелась в зеленоватом свете лампы, и только кружка остывшего чая мирно скучала на блюдечке, отбрасывая косую тень по столу на наброски Механика, да точечки светлячков бились в мелкую сетку. И вдруг взгляд упал на выглядывающий из тени изрезанный континент. Глобус скромно напомнил о себе, посверкивая бронзой полюса. Ждал своего часа.
– Неправильно это.
Тэра вздохнула и нехотя оторвалась от кресла. Клотар сказал, что Механик педант. Что ж он поленился полюса правильно прикрутить? Отвинтила север и осторожно улеглась на спину около стола, протиснулась между ножек опор огромного напольного глобуса и рука почти на ощупь нашарила пирамидку снизу. Почти над глазом. Как грохнется еще, подумала Тэра, выдохнула и осторожно отодвинулась. Скрутила пирамидку, навернула север, и выползла на свет лампы из-под скрипнувшей конструкции. Вот уж с верхним полюсом проблем точно не будет. Осторожно навернула полюс на место. Раритет всё-таки.
– Здравствуйте, юная леди.
Опасность! Тэра с визгом отскочила за глобус, унимая рванувшее сердце. Пантера вздыбила шерсть на загривке. Кулаки сжались.
Из кресла на нее смотрела полупрозрачная проекция грустного носатого старика. Механик?! Он же мертв! Тэра огляделась, сотрясая темень нервным дыханием. Больше никого. Только полупрозрачный старик таращится на глобус.
– Мы одни? – поинтересовалась проекция.
– Аэ… д-да.
– Ну что ж. Если ты это видишь, значит меня уже нет, а ты такой же педант как и я. – старик пожевал губами. – Ты Эви?
"Эви?… Клотар говорил это его дочь… а… нет, внучка"
– Я Тэра Лешер, а… Вы Механик?
Старик качнул головой:
– Это короткая программа. Вопросы и ответы ограничены. Ты Эви?
– Нет. – Тэра еще раз осмотрелась, но в зеленоватой луже света был только призрак покойного старика. Попыталась взять себя в руки.
– Тебе меньше двадцати трех?
– Да.
Механик пожевал губами:
– Тогда не верь никому.
"Не верь? Что происходит?"
– Почему?
– У тебя есть драгоценности, камни?
– Нет… Почему?
– Есть вещь, которая была с тобой всю жизнь.
– Почему не верь?
– Это короткая программа. Ответы ограничены. Не нарушай алгоритм… Есть вещь, которая была с тобой всю жизнь?
Тэра задумалась над странным вопросом. Что у нее было? Одежда не в счёт. Да и то, что есть – новое. Драгоценности в гетто – смешно. Какая ещё вещь?
– Наверное, нет…
– Нужен точный ответ, юная леди.
"Юная леди. Где я это слышала?" – девушка тряхнула кудрями. – "да что же это творится?"
– Нужен точный ответ, юная леди.
"Вот заладил"
– Нет, хотя…
"Мой медвежонок?"
– Нужен точный ответ, юная леди. – не унимался старик.
– Да, есть игрушка.
– Точный ответ?
– Да!
– Вещь рядом?
– В спальне.
– Ответ не распознан. Вещь рядом?
– Да.
– Возьми её.
Нисколько не сомневаясь, что такое перед смертью просто так не записывают Тэра побежала в спальню и вернулась с потрепанным жизнью медвежонком.
– Взяла.
– Оно само твердое?
Руки смяли любимую игрушку.
– Нет.
– В этом есть твердое?
– Да нет же…
Тэра повертела медвежонка перед глазами.
– Ответ не распознан. В этом есть твердое?
На хозяйку преданно смотрели пластиковые глаза и широкая улыбка под царапанной черной капелькой носа. Её медвежонок.
"Глаза и нос твёрдые"
– В этом есть твердое? – повторила проекция.
– Да.
– Какого цвета?
– Черного.
– Это не ты. Конец алгоритма.
– Погоди-погоди… тут что-то…
Побледневший старик проявился обратно и уставился из кресла на глобус.
– Какого цвета?
Тэра оттерла царапину на черном носу…
"Странно, это я его в столовой об стену так приложила?"
Поднесла медвежонка под свет лампы и удивленно уставилась на царапину. Красную. Под черным пластиком было нечто…
Не найдя ничего лучше она подскочила к глобусу и потёрла нос игрушки о бронзовую пирамидку. Из-под царапин проступил красный камень.
– Какого цвета? – потребовал Механик.
– Красного.
– Отверни нижнюю пирамиду. Выясни, что это и накрути обратно… Будь осторожна.
Механик исчез, а Тэра еще долго стояла, глядя на опустевшее кресло и мяла в руках медвежонка.
"Алё, что ж это делается, а? Не доверяй? Осторожна? И кому теперь верить?"
Не выспавшаяся, на нервах, утром собралась на работу. Осторожно отковыряла нос у медвежонка и запрятала игрушку в спальне. По дороге старательно обходила всех на своём пути, нервно оглядывалась. Какой-то недотепа попытался познакомится, но шарахнулся от свирепого взгляда. Ещё бы – может его и надо беречься. У фонтана на площади Тэра заметила Рубико. Как всегда в апельсиновом балахоне, перчатках, он в одиночестве смотрел на памятник и только алые струи обтекали подол огромного балахона. Даже тихое здравствуйте не заставило его шевельнуться. Только из-под капюшона донеслось: добро-о утра, дитя-а. Тэра обернулась на ходу и ей показалось, что огромная ласта протерла заплывший глаз. Узнало ли Рубико её? Всхлипнуло? Тэра ни за что бы не ответила уверенно. Но Рубико совершенно выбило её из колеи. Сжав кулаки и нервно оглядываясь, Тэра влетела в музей. С тихим "привет" рядом выросла Z, но девушка, не обращая внимания, нырнула за колонны, в лифт и торопливо скрылась в кабинете.
– Что будем делать? – Z уже вертелась у куклы ящера.
"Что делать, что делать? Можно ли ей доверять? Не отстанет же до вечера. Наверняка, по пятам бродить будет" – Тэра нервно теребила оторванный нос куклы в кармане. – Механик сказал не доверяй… А Торопыжке можно? Приехала в тихое место, чё-ёрт…
– Так, чем займемся?
Тэра вздохнула и, кивнув на куклу, сделала вид, что собирается еще раз оттестировать зверя, прежде чем передать в музей, а сама крутила в голове события последнего года. Как после выпуска с трудом нашла работу. Можно сказать, подвернулась случайно, когда почти отчаялась и уже готова была вернуться в гетто, в ненавистную "Тихую заводь". Как вакансию "без опыта" проглядели другие – вообще загадка. Потом Бульдог въедливо рассматривал резюме. Вертел и так и эдак. Тэра даже насторожилась – умеет ли он читать. Рыкнул: годится, и единственная девушка, единственный техник на весь богом забытый складской комплекс заняла отдельную каюту. Да, именно так – каюту. Старый шаттл, приваренный к ангару склада служил жилой зоной. Летать ему не судьба за выслугой лет, но система охлаждения работала исправно, спасая от пекла пустыни. Позже… Тэра припомнила, – Точно! – позже Фунтик, трусовато оглядываясь у ноги гоблина, почти шёпотом признался, что она тут первая за три года. По скользящему по ладно сидящему комбинезону взгляду Тэра решила, что он про девушек вообще, но Фунтик только затряс вторым подбородком. Оказывается, Бульдог три года не мог найти техника. А Торопыжка уже четыре как был на складе. Так можно ли доверять Торопыжке? Он всё подстроил? И что он сделал с носом медвежонка? Зачем? Тэра почти не сомневалась, это всё Торопыжка. Кто еще мог попасть в каюту кроме неё и поколдовать с игрушкой? Никто, а в детстве медвежонок всегда был дома. Кто приволок медвежонка на корабль Иствика? Торопыжка. Кто помог сбежать? Торопыжка. Но пазл не складывался. Зачем ему переделывать нос медвежонка? Да, он чудаковатый, но всегда был другом хоть и с миленьким прибабахом. Всегда по-своему заботился. Да и кому ещё она нужна на этой планете? Вывод напрашивался сам собой "Бред какой-то. Что происходит?". Неужели просто какой-то скучающий тип пытается довести её до нервного срыва, а Z тем временем вертелась вокруг ящера. Следила как Тэра молча диагностирует механику куклы. На недоуменное:
